Спор вокруг "Марша Матерей" вовсе не про то, можно ли проводить несогласованные акции в защиту узников.
Это столкновение двух подходов: грубо говоря, несмотря на очевидную условность такого разделения, подхода просительного и подхода требующего.
Оба эти подхода применительно, по крайней мере, к Павликовой и Дубовик, имеют свою логику и аргументы.
Просительный подход апеллирует к гуманизму, "бьет на жалость":
"Не важно, виновны ли обвиняемые, правомерно ли преследование, законно ли и обоснованно ли содержание их под стражей, но посмотрите на этих несчастных больных девочек, которым только исполнилось 18. Сжальтесь над ними, проявите человеколюбие".
Этот подход может иметь эффект в определенных случаях. Есть не один пример, когда такого рода публичные кампании в поддержку обвиняемых женщин давали результат. Не случайно в его парадигме высказается не только Маргарита Симоньян, но и адвокат Максим Пашков.
Есть не один пример, когда такого рода публичные кампании в поддержку обвиняемых женщин давали результат. Не случайно в его парадигме высказается не только Маргарита Симоньян, но и адвокат Максим Пашков.
Руководствуясь таким подходом, мы принимаем реальность массовых репрессий и просим лишь о снисхождении к наиболее трогательным и беззащитным их жертвам.
В частном случае "Нового Величия" мы просим за двух девочек и оставляем за скобками всех остальных фигурантов, не говоря о жертвах преступной репрессивной практики, проходящих по другим уголовным делам.
Требующий (пусть даже требующий очень сдержанно и мягко, в тех узких рамках, которые заданы в современной России границами между административным и уголовным преследованием требующих) подход исходит из того, что дело "Нового Величия" создано полицейской провокацией, его фигуранты не представляют сколько-нибудь значимой общественной опасности, они не сделали ничего такого, что заслуживает уголовного преследования, и уж точно нет оснований держать их под стражей. Молодость, пол и болезни тут выступают важными, но дополнительными аргументами.
Не исключаю, что вероятность освобождения Павликовой и Дубовик в такой ситуации несколько снизится. У общества недостаточно сил, чтобы принудить власть к исполнению требований, а неподкрепленное силой требование может только разозлить хищника.
В то же время в долговременном плане альтернативы давлению нет. Просьбами можно добиться снисхождения в исключительных ситуациях, но нельзя прекратить или хотя бы ограничить преступную практику. Скорее наоборот, прося об исключении, мы признаем правильность правила.
Боюсь, что однозначного и универсального правильного выбора, которого можно было требовать от каждого сочувствующего жертвам, не существует. Каждому приходится делать его самому.
! Орфография и стилистика автора сохранены
